В комментах у Олдфишера - https://oldfisher-mk.livejournal.com/1063531.html
Когда Евтушенко приехал в Чкаловский Дом офицеров, он стал нервно ходить за кулисами, как-то дергался, словно опасался какого-то нежелательного развития событий. И действительно, появился подполковник. По-моему, он был тогда начальником Дома офицеров. Подходит ко мне и говорит: «Иосиф, ты должен сказать Евтушенко, что ему нельзя выступать». В ответ я сказал, что у меня язык не повернется говорить такое. «Если у вас, – говорю, – хватит совести, подойдите сами и скажите». Он подошёл и говорит: «Вас просили не выступать».
И тут с Евтушенко случилось такое, что я толком и передать не могу. Он оцепенел. Он побледнел. Открыл рот: «Как?!» «Ну… так начальство распорядилось». Он бросился из этого ДК… У него был, как сейчас помню, голубой такой «москвичок». Сел в машину. Я выскочил. Говорю: «Женя! Милый, подожди…» «Да пошли вы все…» – и уехал.
Юрий Гагарин и Иосиф Кобзон. Фотография из Николая Добрюхи «Иосиф Кобзон. Как перед Богом»
Ну я выступил, когда пришла моя очередь, а потом был банкет. Подхожу к ребятам и спрашиваю: «Кто дал команду запретить Евтушенко выступать?» Мне говорят: «Гагарин…» Подхожу к Гагарину: «Юра, вы же сами пригласили Женю почитать вам стихи. Что случилось, чтобы так вдруг всё повернулось?»
Оказывается, когда Евтушенко ходил и нервничал за кулисами, кто-то из приехавших ответработников ЦК КПСС увидел его и спрашивает: «А что… у вас Евтушенко будет выступать?» «Да!» – отвечают ему. Он: «Странно». И больше ничего не сказал. Не сказал: «Нельзя». Ничего не запрещал. Просто сказал: «Странно». А Гагарин, чтобы перестраховаться, решил, что лучше будет сказать, чтобы Евтушенко не выступал, и попросил это передать через подполковника. Дескать, нам не нужны неприятности. Короче, Гагарин нехорошо себя повёл. И я ему сказал об этом. «Юра, – говорю, – так не поступают…»
- Ты что, замечания мне делать будешь?
- А почему тебе нельзя делать замечания, если ты поступил не так, как договаривались?! Вы же сами попросили его пригласить. Если бы я вам его навязывал, тогда другое дело. Что же ты поставил меня в такое положение?
- Слушай, не замолчишь (что-то он такое сказал) и ты у нас выступать не будешь.
- Ну если так, сделай милость. Я и сам сюда больше не приеду. – Мы поссорились. И я уехал.
Время спустя вся «космическая компания» и я столкнулись в гостинице «Юность». Нас начали мирить: «Да что вы, ребята, бросьте! С кем не случается?» Мы помирились, но узелок, как говорится, остался на всю жизнь…
Гуляли мы с Юрой так, что и теперь есть что вспомнить. Как только свободный вечер – он ко мне. Я тогда квартиру в коммуналке снимал. На звонок обычно выходила моя соседка, – кочегарка Нюра, – узнать из любопытства, кто это и к кому пришёл? Потом стучала ко мне и говорила: «Осип, иди! Твой масмонафт опять пришёл, опять мне улыбается так, что ушей не видно!»
История примечательна тем, что эту же историю Кобзон рассказывал в 90-ых несколько иначе. Вместо Евтушенко была певичка-любовница Кобзона. Гагарин сказал, что её слушать не хотят. Кобзон встал в позу - тогда и я не выступлю. Гагарин сказал - хорошо. После этого Кобзон ни разу не выступал в Звездном городке, пока был жив Гагарин. Не было потом никакого примирения и совместных пьянок. Врут и не стесняются. А совместные фото на публике были. Сам Кобзон назвал свои отношения с Гагариным сложными, что в переводе на русский означает - он его люто ненавидел. Ненавидел и за славу, и за то, что перед ним не прогнулся.
Вот ещё занятная история. Какой-то случайный знакомый говорил - Кобзон дружит с Дудаевым (восторг на лице), он ему послал мерс в подарок, хотя у самого ещё не было мерса. Как растаможил - решил сам не ездить, а послал в Чечню Дудаеву. Получается - оторвал последний кусок, снял последнюю рубашку. Понятно, что это чистейший воды пропаганда. Кобзон имел деньги не на один мерседес, а слух был предназначен для того, чтобы народ думал, будто Дудаев обязан Кобзону по гроб жизни.
Знамениты высказывания Кобзона о том, что после Хасавюрта он действительно приехал в Чечню и подарил Басаеву как большому другу пистолет, но зато потом наедине, якобы, подверг его жестокой критике. Всё это полностью не соответствует той задаче, которую имел Кобзон - создать ощущение у Басаева, что связи в Москве способны творить чудеса. В будущем это ощущение Басаева было важным элементом разводки - ему создали ощущение, что он может взрывать или брать на себя ответственность за взрыв домов в Москве, это вызовет капитуляцию, он также сможет вторгнуться в Дагестан и присоединить его. Тем не менее, про осуждение Кобзоном Басаева говорилось на полном серьезе.
Насчет Норд-Оста - есть признаки, например, рассказы выживших заложников, что чеченцы искренне верили, что им потом дадут возможность уехать, никто из них не погибнет. Как мы знаем, все террористы тогда были убиты, включая потерявших сознание от газа. Ни одного не взяли в плен и не дали шанс рассказать на суде, что он знает о подготовке терракта, о покровителях и организаторах. В таких условиях верить тому, что говорил Кобзон о Норд-осте без учета, что он дарил Дудаеву мерс и прочие вещи, без дарения пистолета Басаеву, нет смысла. А, если вспомнить, то верить в принципе не стоит.
Вопрос в том, что верующие и повторяющие подобные байки это база для вседозволенности. Наври немного - поверят всему. Но эти же верующие являются базой для крупных, политических ошибок. Например, СМИ пытаются заставить нас поверить, будто весь Вьетнам рыдает по Маккейну, того и гляди народ побежит Оранжевую революцию делать. Верующие убедят нас, мы своей верой убедим вьетнамцев, что они жаждут Оранжевую революцию, дальше бред станет былью. Байки делают частью большой политики, а потом удивляются, что байки не сбываются.
Однако, в ряде случаев байки и обещания помогают. Например, Дудаев был убит во время разговора по телефону с Константином Боровым. Видимо, Дудаев поверил, что дружба с либералами обеспечит ему безопасность. Басаев поверил либералам и вторгся в Дагестан, не зная, что ему не подыграют, а будут бить во имя политического проекта "Путин - победитель чеченского сепаратизма". Точно также вряд ли чеченцы согласились бы захватить Норд-ост, если бы знали, что их всех убьют, а не отпустят как Басаева из Буденовска.