Давайте прямо. Александр Любищев упоминает только один фактор падения образования при советской власти. Причем все учителя подтвердят - необходимости обучить всех, нельзя даже на второй год оставить, об отчислении за неуспеваемость даже не думай. Но были ещё факторы.
Совместное обучение мальчиков и девочек создает иной настрой в классе. Учение это работа, а любой командир стройотряда знал - для успеха работы студенток направить в отдельную бригаду, чтобы студенты их до конца рабочего дня не видели. Совместное обучение выгодно для девочек, но невыгодно для мальчиков.
Любой учащийся до революции знал, что хорошее обучение гарантирует ему право на высокооплачиваемую работу. Анекдотов в стиле - не надо дети смеяться, что у Вано папа инженер, у него в семье большое горе - тогда не было.
Учителями для мальчиков тогда были мужчины. Это иной стиль мышления. Замена понимания на большой объем знания больше присущ женщинам.
Нервная обстановка в семьях. Внутренняя нервозность подавляет наиболее способных. Недаром в современных школах неформальными лидераи становятся спортстмены.
Физическое уничтожение наиболее способных в ходе революции. Де факто тот же Ленин был троечником, которому искусственно натягивали оценки. Его непрязнь к интеллигенции далеко не случайна.
Наконец, стиль учебников и стиль преподавания. Читая учебник, вы никогда не поймете принцип - если ученый не может простыми словами объяснить сложный закон, он его не до конца понимает. Математику в школе объясняли простыми словами.
Последнее всё-таки относится к личности Любищева. Знание иностранных языков в его время часто было относительным. Чтение и перевод требуют знания грамматики. Учили грамматику. Говорить учились за границей, причем как минимум пару лет после изучения грамматики и умения работать со словарем. Разговор и быстрое чтение требуют автоматизма и куда большего знания информации. Причем набор навыков разговора идет в ущерб навыкам перевода. В советское время произошла подмена - стали учить не переводить, а говорить. В итоге язык стал непосильной нагрузкой. Я знавал кабинетных ученых, переводить могли с нескольких языков, но говорить не могли. Короче, тут у Любищева старческое чванство взыграло.
